Я был мрачен и утомлен; устав ходить по еще почти пустым улицам, я отправился переодеться в гостиницу. Кук ушел. На столе оставил записку, в которой перечислял места, достойные посещения этим вечером, указав, что я смогу разыскать его за тем же столом у памятника. Мне оставался час, и я употребил время с пользой, написав коротко Филатру о происшествиях в Гель-Гью. Затем я вышел и,
опустив письмо в ящик, был к семи, после заката солнца, у Биче Сениэль.
Неточные совпадения
— Я боюсь, что она сама не понимает своего положения. Она не судья, — оправляясь говорил Степан Аркадьич. — Она подавлена, именно подавлена твоим великодушием. Если она прочтет это
письмо, она не в силах будет ничего сказать, она только ниже
опустит голову.
Она подумала, подумала, потом
опустила руку в карман, достала и другое
письмо, пробежала его глазами, взяла перо, тщательно вымарала некоторые слова и строки в разных местах и подала ему.
Я дал ему
письмо, которое уже у меня было готово, он схватил и
опустил его в карман, кивнув тоже головой.
«Какая… славная…» — подумал князь и тотчас забыл о ней. Он зашел в угол террасы, где была кушетка и пред нею столик, сел, закрыл руками лицо и просидел минут десять; вдруг торопливо и тревожно
опустил в боковой карман руку и вынул три
письма.
Опять
опустила глаза в
письмо — и что там у ней внутри за опущенными шторами? Что она скажет — что сделает через секунду? Как это узнать, вычислить, когда вся она — оттуда, из дикой, древней страны снов.
— Как вы могли украсть мое
письмо, когда я его сам своими руками
опустил в почтовый ящик?
Это
письмо напишет здесь Грушина, как и первое, — запечатают его, налепят марку в семь копеек, Грушина вложит его в
письмо своей подруге, а та в Петербурге
опустит его в почтовый ящик.
Литвинов вскочил, схватил шляпу. Но что было делать? Бежать к ней? Отвечать на ее
письмо? Он остановился и
опустил руки. Да; что было делать?
Волынцев схватил
письмо, быстро распечатал его, стал читать. Лежнев внимательно глядел на него: странное, почти радостное изумление изобразилось на лице Волынцева; он
опустил руки.
Некоторое время она стояла,
опустив голову, роняя
письма одно за другим в шкатулку, как будто желая освоиться с фактом, прежде чем снова поднять лицо. Неуловимые, как вечерние тени, разнообразные чувства скользили в ее глазах, устремленных на пол, усеянный остатками прошлого. Встревоженный, расстроенный не меньше ее, Аян подошел к Стелле.
— Нет, — говорил Ковалев, прочитавши
письмо. — Она точно не виновата. Не может быть!
Письмо так написано, как не может написать человек, виноватый в преступлении. — Коллежский асессор был в этом сведущ потому, что был посылан несколько раз на следствие еще в Кавказской области. — Каким же образом, какими судьбами это приключилось? Только черт разберет это! — сказал он, наконец,
опустив руки.
Стоя на одном колене и на другом обвязывая развязавшийся узел, я почти безотчетно достал из кармана полученное
письмо и сказал: «Пожалуйста, прочтите», а сам опять
опустил глаза к узлу и когда поднял их, то увидал, что за минуту перед этим свежее и спокойное лицо Лины было покрыто слезами.
Составляется короткий протокол в казенных словах, и к нему прилагается оставленное самоубийцей
письмо… Двое дворников и городовой несут труп вниз по лестнице. Арсений светит, высоко подняв лампу над головой. Анна Фридриховна, надзиратель и поручик смотрят сверху из окна в коридоре. Несущие на повороте разладились в движениях, застряли между стеной и перилами, и тот, который поддерживал сзади голову,
опускает руки. Голова резко стукается об одну ступеньку, о другую, о третью.
— А вы, родная, не предавайтесь горю… И ты, дикая козочка, что носик
опустила? — кинул он Марусе. — Три года пролетят незаметно, и наш молодец вернется… А в это время он нам длинные
письма посылать будет… Не правда ли, Володя?
Мать Филагрия сидела за столом, когда вошел Семен Петрович, и внимательно перебирала
письма и другие бумаги. Положив уставной начал, низко поклонился он матери игуменье. Тут только взглянула на него Филагрия и поспешно
опустила на глаза флеровую наметку.
— Возьмите кстати у барина
письмо и
опустите его тотчас в ящик.
— Завтра велено в участок, — сказал дворник. — Допрос будет… А я что знаю? Нешто я видел? Зовет меня нынче утром, подает
письмо и говорит: «
Опусти, говорит, в почтовый ящик». А у самого глаза заплаканы. Жены и детей дома не было, гулять пошли… Пока, значит, я ходил с
письмом, он и выпалил из левольвера себе в висок. Прихожу, а уж его кухарка на весь двор голосит.
Кончили пьесу, сейчас приготовляют сцену к нашему водевилю. Кроме плотника и его помощников, здесь суетится Томилин, по профессии почтальон. Всю неделю он очень усердно разносит
письма по дачной местности, а в вечера спектаклей он принял на себя добровольную обязанность поднимать и
опускать занавес на сцене. Любовь у Томилина к театру какая-то исключительная. Он целыми часами готов простаивать в кулисах и смотреть на нашу игру.
— Нет, в первый раз вижу, — и начал чтение. В продолжение его он часто пожимал плечами, потирал себе средину лба пальцем; на лице его то выступала радость, как у обезьяны, поймавшей лакомый кусок, то хмурилось оно, как у обезьяны, когда горячие каштаны обжигают ей лапы. Наконец, Зуда
опустил руку с
письмом и опять уныло покачал головой.
— Нет, нисколько,
письмо они могли
опустить в Москве и уехать дальше…